учебник по литературе

Чудесный доктор, Куприн А.И., 1897.

   «Следующий рассказ не есть плод досужего вымысла. Все описанное мною действительно произошло в Киеве лет около тридцати тому назад и до сих пор свято, до мельчайших подробностей, сохраняется в преданиях того семейства, о котором пойдет речь. Я, с своей стороны, лишь изменил имена некоторых действующих лиц этой трогательной истории да придал устному рассказу письменную форму...».

Вий, Гоголь Н.В., 1835.

   «...Раздался петуший крик. Это был уже второй крик; первый прослышали гномы. Испуганные духи бросились, кто как попало, в окна и двери, чтобы поскорее вылететь, но не тут-то было: так и остались они там, завязнувши в дверях и окнах. Вошедший священник остановился при виде такого посрамления божьей святыни и не посмел служить панихиду в таком месте. Так навеки и осталась церковь с завязнувшими в дверях и окнах чудовищами, обросла лесом, корнями, бурьяном, диким терновником; и никто не найдет теперь к ней дороги...».

The Brothers Karamazov, Достоевский Ф.М.

Фрагмент из книги.
Alexey Fyodorovitch Karamazov was the third son of Fyodor Pavlovitch Karamazov, a land owner well known in our district in his own day, and still remembered among us owing to his gloomy and tragic death, which happened thirteen years ago, and which I shall describe in its proper place. For the present I will only say that this “landowner” - for so we used to call him, although he hardly spent a day of his life on his own estate - was a strange type, yet one pretty frequently to be met with, a type abject and vicious and at the same time senseless. But he was one of those senseless persons who are very well capable of looking after their worldly affairs, and, apparently, after nothing else. Fyodor Pavlovitch, for instance, began with next to nothing; his estate was of the smallest; he ran to dine at other men's tables, and fastened on them as a toady, yet at his death it appeared that he had a hundred thousand roubles in hard cash. At the same time, he was all his life one of the most senseless, fantastical fellows in the whole district. I repeat, it was not stupidity - the majority of these fantastical fellows are shrewd and intelligent enough - but just senselessness, and a peculiar national form of it.

Кот в сапогах, Перро Ш., 1697.

   «Один мельник, умирая, оставил своим трём сыновьям наследство: мельницу, осла и Кота. С разделом недолго возились и обошлись без помощи суда, потому что судьи обобрали бы их до нитки. Старший брат взял себе мельницу. Второй - осла. А младшему дали Кота...».

Красная Шапочка, Перро Ш., 1697.

   «Жила-была маленькая девочка. Была она скромная и добрая, послушная и работящая. Мать не могла нарадоваться, что у неё растёт такая помощница: дочка помогала ей по хозяйству, а когда вся работа была сделана, читала матери что-нибудь вслух. Всем нравилась эта милая девочка, но больше всех её любила бабушка. Сшила она как-то из красного бархата шапочку и подарила её внучке на именины...».

Дубровский, Пушкин А.С., 1841.

   «Дубровский» - образец повествовательной прозы Александра Сергеевича Пушкина, один из первых образцов русского литературного языка. Это история человека, обиженного богатым соседом и правосудием, и основана она на подлинном судебном деле. В то же время сюжет произведения во многом напоминает шекспировскую трагедию «Ромео и Джульетта». Какова жанровая принадлежность «Дубровского»? Что это - недописанный роман или почти написанная повесть? Почему Пушкин оставил практически готовый текст и начал работать над «Историей Пугачева» и «Капитанской дочкой»?.. Литературоведы до сих пор спорят об этом, а читатели - с удовольствием следят за похождениями молодого дерзкого дворянина...

Дикий помещик, Салтыков-Щедрин М.Е., 1869.

   «В некотором царстве, в некотором государстве жил-был помещик, жил и на свет глядючи радовался. Всего у него было довольно: и крестьян, и хлеба, и скота, и земли, и садов. И был тот помещик глупый, читал газету “Весть“ и тело имел мягкое, белое и рассыпчатое.».

Господа Головлевы, Салтыков-Щедрин М.Е., 1875.

   М.Е. Салтыкова-Щедрина заслуженно относят к писателям-сатирикам мировой величины. Но при этом зачастую его произведения толкуют лишь как сатиру на государственное устройство и порядки самодержавной России. В этой книге сделана попытка представить читателям другого Салтыкова - мастера, наделенного редчайшим художественным даром, даром видеть комическую подоснову жизни. Видеть, в противоположность классическому гоголевскому пожеланию, сквозь видимые миру слезы невидимый миру смех.